Лето в этом году, как биполярная американская домохозяйка: то ревёт до потери сознания, громовыми ударами разбивая тарелки, то припекает так, что тебе самому дурно от её страсти и похоти. И никакой золотой середины: ливень или духота невообразимая.
В один из вечеров прошлой недели отправились с мужем на встречу экспатов.
Народу собралось много, контингент интересный, колоритный. Иностранцев в белом городе немного, но они есть. Из самых разных стран: Дании, Германии, Китая, Индии… Мой американец заплетал беседу со своим соотечественником, а я обменивалась репликами с одной, слегка огорчённой здешними реалиями, немкой. (Потому огорчённой, что они ей напоминают ГДР. В Лаосе, где она тоже когда-то жила, было уютнее: так всё по-другому. Здесь же — призрак страны её детства: с повсеместными железобетонными великанами в двенадцать этажей, длинными очередями в универмагах, где продавщицы находятся за, а не возле прилавков. Старые, но не самые добрые времена.)
Русских — не побоюсь этого слова — баб на встрече, как мух: хорошо, если не добрая половина. И грустно от этого, и горько. Красавицы. Охотницы. Все с высшим образованием; некоторые — и по-английски не особо. Молодые и не всегда женатые турки этим пользуются. И немцы пользуются. И итальянцы. И ливанцы…
Но не об этом. За девять лет за границей в белом городе и друзей особо не осталось. Таких, которые с тобой на одной волне. Полная надежд, я знакомилась, заводила разговоры, смеялась… А тем временем — миловидная блондинка средних лет пыталась очаровать моего мужа. Хохотала, подмигивала, кокетничала. И кольцо на пальце её не останавливало.
Остановила его откровенность: на вопрос «А с кем ты сюда пришёл?» муж дал честный ответ и даже указал на ни о чем не подозревающую меня. Когда я подсела к ним за столик, блондинка немногословничала — вопреки моим попыткам завести беседу. Спросила только «ну и как живется с иностранцем?» А еще — чтобы в чем-то убедиться — как давно мы в браке.
Вот такое в этом году лето.
Круги по воде диаметром в тридцать пять
см; я нигде не видала такие лужи.
Простуженный город, как мокрая собачонка,
и я на неё гляжу глазами ребенка
и хочется — накормить, отогреть, прижать.
Как даму, которой тоже под тридцать пять,
что что-то на ухо моему ворковала мужу
на вечере в душной питейной. Легко понять:
она оттого мне боялась в глаза смотреть,
что ей показалось, что именно он ей нужен…
Лена Зински, июль 2014
